Футболки надели под одежду. Обвинения в адрес президента на пяти футболках Эмма Бетрозова писала фломастером всю ночь. Надели их под свитера и блузки…

Репортаж спецкора «Новой газеты» Елены Костюченко — о том, что происходило вчера в Беслане. Елена также была задержана.

Жанна Цирихова и Элла Кесаева в суде показывают синяки на руках, оставшиеся после задержания. На фото наложена маска в соответствии с требованиями российского законодательства. Фото: Елена Костюченко / «Новая газета»

Панихида. Родные проходили к своим портретам и плакали у них.

Гости — в основном, чиновники Беслана и Владикавказа — собирались вдоль школьной линейки во дворе.

В зале работало несколько съемочных групп.

Когда в школе прозвенел звонок, двинулась делегация. Во главе шел и.о. главы Северной Осетии Вячеслав Битаров. У креста в центре зала случилось суета и какое-то движение.

Пять женщин в разных концах зала сняли пиджаки, кофты, рубашки. Под кофтами были белые футболки с той самой надписью. Элла Кесаева (12-летняя дочь была в заложниках), Эмма Бетрозова (Тагаева) (погибла вся семья — муж Руслан, сыновья Алан, 16 лет, и Аслан, 14), Жанна Цирихова (была в заложницах с двумя дочерьми, 8-летняя Елизавета погибла), Светлана Маргиева (была заложницей вместе с дочерью Эльвирой, дочь умерла у нее на руках), Эмилия Бзарова (в школе находилось двое сыновей, муж и свекровь, 9-летний Аслан Дзасаров погиб).

Я увидела их мельком, потому что их сразу загородили. Полицейские в форме, но больше — неизвестные люди в пиджаках, которых в этот день было много и в спортзале, и во дворе школы, —  встали перед женщинами, закрыли их спинами.

Женщин постепенно теснили. Толкали, приговаривали: «Позорите. Стыдно, стыдно». Съемочные группы отворачивали камеры.

Женщины оказались зажаты в углу спортзала. За ними протиснулось и встало еще 10 плачущих женщин. Повторяли требования: честное, объективное расследование.

Остальные проходили мимо. Одна сказала: «Тут не место, не сегодня».

Позже к ним подошел глава правобережного РОВД Дулаев и объявил, что их действия подходят под статью 20.2 — несанкционированный протест. Предложил «пройти».

Женщины начали кричать.

— Сегодня наш день! Дайте нам три дня! Как хотим, так и будем себя вести!

—  Кто-нибудь ответил за наших детей? За 12 лет никого не осудить — где ваш закон?!

— Всех заложников расстреляйте, и будем беспроблемно жить!

— Я своими глазами видела, как залетело взрывное устройство, и после этого погиб мой ребенок!

— Как вам не стыдно подойти к нам в этот день!

Несколько раз молодые люди в пиджаках просили меня прекратить съемку. Я отказывалась. Несколько раз просили показать документы: я показывала.
Женщины стояли около двух часов. Потом решили пойти домой.

Через пять минут позвонила Эмма, сказала: задерживают.

Я выбежала из школы. Обнаружила, что за мной бежит полицейский.

Метров за 10 до металлоискателей, за которыми происходило задержание, меня заблокировали несколько сотрудников. Женщина в полицейской форме крикнула: «Это наши женщины, наш город, мы с ними сами разберемся, нечего снимать!»

У меня отобрали телефон. Меня задержали. Следом задержали Диану Хачатрян.

Женщин я увидела уже на территории РОВД.

— Нас окружили человек 50, — говорила Эмма. — Мы уже вышли за территорию школы, метров 20 прошли. И граждане в форме, и омоновцы не выпускали нас из этого круга, пока не подогнали машину.

— Эллу поволокли, мы ее схватили. Свету по спине ударили так, что ее вырвало, прямо там.

У всех были синяки на запястьях, на руках.

Через четыре часа их начали доставлять в суд.

На каждую оформили два протокола — 20.2 (несанкционированная акция) и 19.3 (сопротивление сотрудникам полиции).

В суде зачитывают рапорт заместителя главы РОВД Плиева. «На требования сотрудников полиции не реагировали, продолжали выкрикивать… Для пресечения противоправных действий был вызван отряд СОБР МВД. Была применена физическая сила в соответствии с законом о полиции».

Эмма сказала:

— Я не преступник, чтоб меня с теракта, где погибла моя семья, забирать на милицейской машине. Значит, человек не имеет право высказывать свое мнение. Это то место, где я не считала нужным просить постоять. Там погибли дети, там я потеряла самое дорогое, что я имела на этой земле.

— Прийти поскорбеть за своего ребенка — это, оказывается, разрешения требует? — сказала Жанна. Сестру Жанны Земфиру тоже задержали — просто потому что она шла рядом с сестрой. Ее тоже отвезли в суд.

Эмма попросила отпустить ее к больному сыну — ему 4 года, нужно уколоть антибиотик. И он никогда не оставался дома один так надолго. У Эмилии — слепой отец. На суд это впечатления не произвело.

Суды до сих пор идут (текст был опубликован на сайте «Новой газеты» вчера поздно вечером — прим. ред.). Пока осудили  четверых по 19.3 — на 500 рублей. Штрафы по 20.2 серьезнее — от 20 тысяч рублей. Женщины будут просить общественные работы — 20 тысяч выплатить сложно.

Сейчас под окнами суда собралось около десяти пострадавших.

По информации «Новой», всех женщин намерены осудить сегодня, чтобы завтра в суд не пришла толпа.

UPD. Матерей Беслана приговорили к общественным работам

Суд над женщинами Беслана, протестовавшими в спортзале, закончился лишь в 3 ночи. Светлане Маргиевой, Элле Кесаевой и Эмилии Бзаровой назначили обязательные работы по 20 часов — потому что они не могут заплатить штраф. Земфира Цирихова (была в заложниках вместе с сыновьями Амираном и Ашаном, Ашан погиб), которая не участвовала в акции, но в момент задержания находилась рядом с Эммой, также осуждена на обязательные работы — за то, что «находилась в группе женщин» и «допускала высказывания». Эмме Бетрозовой и Жанне Цириховой назначили штраф 20 тысяч — они не догадались попросить альтернативное наказание. Всего женщины провели в неволе 14,5 часов.

Утром женщины пойдут на освидетельствование (они получили травмы при задержании). Они намерены оспаривать решение суда.

^{В зале суда}

^{Бесланцы, потерявшие в теракте близких, встречают участниц акции у ворот суда}